Я вышел наружу и погладил Звезду по носу. Сияло солнце, и бриз был холодным. У меня возникло неожиданное желание отправиться в море. Вместо этого я уселся на скамью и повертел в руках трубку.

Мы поговорили. Сидевшая, поджав под себя ноги, на коричневом диване Дара, улыбаясь, повторила историю своего происхождения от Бенедикта и адской девы Линтры, рождения и воспитания при Дворе Хаоса, обширного неэвклидового царства, где само время представляло странные проблемы случайного распределения.

- Рассказанное тобой при нашей первой встрече было ложью, - сказал я. - С какой стати я должен верить тебе сейчас?

Она улыбнулась и принялась рассматривать свои ногти.

- Я вынуждена была тогда солгать тебе, - объяснила она, - чтобы получить то, что хотела.

- И что...

- Знания о семье, Лабиринте, картах, об Эмбере. Завоевать твое доверие, иметь от тебя ребенка.

- А разве правда не послужила бы тебе с таким же успехом?

- Едва ли. Я явилась от врага. Мои причины получить это были не из тех, что ты одобрил бы.

- Твое умение фехтовать?.. Ты тогда говорила мне, что тебя тренировал Бенедикт.

- Я училась у самого Великого Князя Бореля, Высокого Лорда Хаоса.

- И твоя внешность, - продолжал я, - она многократно менялась, когда я смотрел, как ты проходила Лабиринт. Как? А также, почему?

- Все, кто происходит от Хаоса, способны менять облик, - ответила она.

Я подумал о выступлении Дворкина в ту ночь, когда он представлялся мной.

Бенедикт кивнул.

- Отец одурачил нас своим обличьем Ганелона.

- Оберон - сын Хаоса, - подтвердила Дара. - Мятежный сын мятежного отца. Но сила по-прежнему имеется.

- Тогда почему же этого не можем делать мы? - спросил Рэндом.

Она пожала плечами.

- А вы когда-нибудь пробовали? Наверно, вы можете. С другой стороны, это могло вымереть с вашим поколением. Я не знаю. Однако, что касается меня самой, то у меня есть определенные любимые обличья, к которым я возвращаюсь в напряженные моменты. Я выросла там, где это было правилом, где другой облик был на самом деле чем-то господствующим. У меня это все еще рефлекс. Именно это вы и засвидетельствовали - в тот день.

- Дара, - спросил я, - зачем тебе понадобилось то, что ты, по твоим словам, хотела - знания о семье, Лабиринте, картах, Эмбере? И сын?

- Ладно, - вздохнула он. - Ладно. Вы уже знаете о планах Бранда - разрушить и вновь построить Эмбер?

- Да.

- Это требовало нашего согласия и сотрудничества.

- Включая убийство Мартина? - спросил Рэндом.

- Нет, - ответила она. - Мы не знали, кого он намерен был использовать в качестве средства.

- Вас бы это остановило, если бы вы знали?

- Ты задаешь гипотетический вопрос, - сказала она. - Ответь на него сам. Я рада, что Мартин все еще жив. Это все, что я могу сказать об этом.

- Ладно, - сказал Рэндом, - что насчет Бранда?

- Он сумел вступить в контакт с нашими лидерами посредством методов, узнанных им от Дворкина. У него были амбиции. Ему нужны были знания, силы. Он предложил сделку.

- Какого рода знания?

- Ну, хотя бы то, что он не знал, как уничтожить Лабиринт.

- Значит, ответственны за то, что он все-таки сделал, были ВЫ, - сказал Рэндом.

- Если ты предпочитаешь смотреть на это так.

- Предпочитаю. на пожала плечами и посмотрела на меня.

- Ты хочешь услышать эту историю?

- Давай, - я взглянул на Рэндома, и тот кивнул.

- Бранду дали то, что он хотел, - продолжила она свой рассказ. - Но ему не доверяли. Опасались, что коль скоро он будет обладать силой сформировать какой ему угодно мир, он не остановится на правлении исправленным Эмбером. Он попытается распространить свое господство и на Хаос тоже. Ослабленный Эмбер - вот что было желательно, так чтобы Хаос был сильнее, чем есть сейчас. Установление нового равновесия, дающего нам больше отражений, лежащих между нашими царствами. Было давным-давно усвоено, что эти два королевства не могут слиться, или одно - быть уничтожено, не расстроив также все процессы, находящиеся в движении между нами. В результате была бы полная статика или совершенный Хаос. И все же, хотя и видно было, что на уме у Бранда, наши лидеры пошли на соглашение с ним. Это была наилучшая возможность, какая представилась за долгие века. За нее надо было ухватиться. Чувствовалось, что с Брандом можно иметь дело, а под конец заменить, когда придет время.

- Так, значит, вы тоже планировали обман, - заметил Рэндом.

- Нет, если бы он сдержал свое слово. Но, впрочем, мы знали, что он не сдержит. Так что, мы предусмотрели ход против него.

- Какой?

- Ты из королевского Дома Хаоса?

Она улыбнулась.

Я поднялся, отошел, уставился на пепел на каминной решетке.

- Я нахожу несколько огорчительным быть участником проекта выведения нового вида, - произнес я, наконец. - Но как бы там ни было и, допуская - на минуту - что все сказанное тобой, правда, почему ты теперь все это нам рассказываешь?

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бенедикт качает головой.

- Значит, ты ни на чьей стороне.

- Мне хочется думать, что я на обеих.

- Мартин, - обратился я, - ты в этом с ней?

Он кивнул.

Рэндом рассмеялся.

- Двое вас? Против и Эмбера и Двора Хаоса? Чего вы надеетесь добиться? Как вы надеетесь способствовать этому шаткому равновесию?

- Мы не одни, - заявила она, - а план не наш.

Ее пальцы порылись в кармане. Когда она вынула их, что-то сверкнуло. Она повернула это на свет. Она держала перстень с печатью нашего отца.

- Где ты его достала? - спросил удивленно Рэндом.

- Да, где?

Бенедикт шагнул к ней и протянул руку. Она отдала ему перстень. Он внимательно изучил его.

- Это отцовский, - подтвердил он. - Как вы знаете, у него есть маленькие метки сзади, которые я видел раньше. Зачем он тебе?

- Во-первых, убедить вас, что я действую правильно, когда сообщу вам его приказы, - ответила она.

- Откуда ты вообще знаешь его? - заинтересовался я.

- Я повстречалась с ним во время его затруднений некоторое время назад, - сообщила она нам. - Фактически, можно сказать, что я помогла ему избавиться от них. Это случилось после того, как я встретила Мартина и стала относиться к Эмберу более сочувственно. Но, впрочем, ваш отец тоже очень обаятельный и убедительный человек. Я решила, что не могу просто стоять и смотреть, как он остается пленником у моей родни.

- Ты знаешь, как он вообще попал в плен?

- Я знаю только, что Бранд добился его присутствия в достаточно далеком от Эмбера Отражении, чтобы его можно было взять. Я считаю, что это было связано с ошибочным поиском несуществующего магического инструмента, могущего исцелить Лабиринт. Теперь он понимает, что сделать это может только Камень.

- То, что ты помогла ему вернуться... как это повлияло на твои отношения с твоим собственным народом?

- Не слишком хорошо. Я временно без дома.

- И ты хочешь иметь его здесь?

Она снова улыбнулась.

- Все зависит от того, как обернется дело. Если мой народ добьется своего, я с такой же скоростью вернусь - или останусь с тем, что сохранится от Отражений.

Я вытащил Карту и взглянул на нее.

- Что насчет Мерлина? Где он теперь?

- Он у них. Я боюсь, что теперь он может быть их человеком. Он знает о своем происхождении, но они долгое время занимались его воспитанием. Я не знаю, сможет ли он вырваться.

Я поднял Карту и пристально посмотрел на нее.

- Бесполезно, - сказала она. - Они не функционируют между здесь и там.

Я вспомнил, как трудна была связь по Карте, когда я находился на краю этого места. Но все равно попробовал.

Карта стала холодной в моей руке и я потянулся. Возникло самое слабое мерцание ответного присутствия. Я попробовал усерднее.

- Мерлин, это Корвин. Ты слышишь меня? - сказал я.

Я, кажется, услышал ответ. Он, казалось, был: "Я не могу". А затем - ничего. Карта потеряла свою холодность.

- Ты дозвался его? - спросила она.

- Я не уверен, - сказал я. - Но думаю, что да. Но только на миг.

- Лучше, чем я думала, - заметила она. - Либо условия хорошие, либо ваши умы очень схожи.

- Когда ты размахивала отцовской печаткой, ты говорила о каких-то приказах, - заметил Рэндом. - Каких приказах? И почему он шлет их через тебя?

- Тут дело в своевременности.

- Своевременности? Черт подери! Да он только утром уехал отсюда!

- Ему надо было закончить одно дело, прежде чем он был готов для другого. Он не имел представления, сколько на это уйдет времени. Но я была в контакте с ним как раз перед тем, как явиться сюда - хотя я едва ли была готова к приему, который получила - и теперь он готов начать следующую фазу.

- Где ты с ним говорила? - спросил я. - Где он?

- Я не имею представления, где он. Он вступил со мной в контакт.

- И...

- Он хочет, чтобы Бенедикт атаковал немедленно.

Жерар, наконец, зашевелился в огромном кресле, где он сидел и слушал. Он поднялся на ноги, заткнул большие пальцы за пояс и посмотрел на нее сверху вниз.

- Подобный приказ должен исходить прямо от отца.

- От него и исходит, - заявила она.

Он покачал головой.

- Это не имеет смысла, зачем вступать в контакт с тобой - лицом, которому мы имеем мало причин доверять - а не с одним из нас?

- Я считаю, что он в то время не мог дозваться вас. С другой стороны, он был способен дозваться меня.

- Почему?

- Он воспользовался не Картой. У него моей нет. Он воспользовался резонирующим эффектом Черной Дороги, схожим со средством, благодаря которому Бранд однажды бежал от Корвина.

- Ты много знаешь о том, что происходило.

- Да. У меня есть еще источники при Дворе, а Бранд переправился туда после вашей борьбы. Я кое-что слышала.

- Ты знаешь, где наш отец сейчас? - спросил Рэндом.

- Нет. Но я считаю, что он направился в настоящий Эмбер, посоветоваться с Дворкиным и вновь изучить повреждения первозданного Лабиринта.

- Для какой цели?

- Давно вы связывались?

- Всего несколько часов назад - по моему времени. Но я была далеко отсюда в Отражении. Я не знаю, какая тут разница во времени. Я слишком новенькая в этих делах.

- Так, значит, это могло быть чем-то крайне недавним? Возможно, лишь несколько минут назад, - задумчиво произнес Жерар. - Почему он говорил с тобой, а не с одним из нас? Я не верю, что он не мог связаться с нами, если бы он пожелал.

- Наверное для того, чтобы показать, что он смотрит на меня положительно.

- Все это может быть полной правдой, - заявил Бенедикт. - Но я не двинусь без подтверждения этого приказа.

- Фиона все еще у первозданного Лабиринта? - спросил Рэндом.

- В последний раз когда я слышал, она разбила там свой лагерь, - подтвердил я. - Я понимаю, что ты этим хочешь сказать...

Я взял Карту Фи.

- Потребовалось больше, чем один из нас, чтобы выбраться оттуда, - заметил он.

- Верно. Поэтому помоги мне.

Он поднялся, подошел ко мне. Бенедикт и Жерар тоже приблизились.

- В этом нет необходимости, - запротестовала Дара.

Я проигнорировал ее и сосредоточился на тонких чертах моей рыжей сестрицы. Спустя несколько мгновений у нас возник контакт.

- Фиона, - спросил я, видя по фону, что она все еще находится там, где сердце всего. - Отец тут?

- Да, - ответила она, натянуто улыбаясь. - Он внутри с Дворкиным. - Слушай. Дело срочное. Я не знаю, знаешь ли ты Дару или нет, но она здесь...

- Я знаю, кто она, но никогда не встречала ее.

- Ну, она утверждает, что у нее есть приказ об атаке от отца. У нее есть в поддержку ее утверждения его перстень с печатью, но он об этом прежде не говорил. Ты знаешь что-нибудь об этом?

- Нет, - ответила она. - Мы всего лишь обменялись приветствиями, когда он с Дворкиным пришли сюда посмотреть на Лабиринт. У меня тогда возникли некоторые подозрения, и это подтверждает их.

- Подозрения? Что ты имеешь в виду?

- Я думаю, что отец собирается попробовать отремонтировать Лабиринт. При нем Камень, и я подслушала кое-что из сказанного им Дворкину. Если он сделает такую попытку, то при Дворе Хаоса узнают о ней в тот же миг, когда он начнет. Они постараются остановить его. Ему желательно нанести удар первому, чтобы держать их занятыми. Только...

- Что?

- Это убьет его, Корвин. Уж это-то я знаю. Преуспеет он или нет, по ходу дела он будет уничтожен.

- Я нахожу, что в это трудно поверить.

- В то, что король отдаст жизнь за свое королевство?

- Что отец сдаст.

- Значит, либо он сам изменился, либо ты никогда по-настоящему не знал его. Но я-то верю, что он собирается попробовать это.

- Тогда зачем посылать свой самый последний приказ с человеком, которому, как он знает, мы по-настоящему не доверяем?

- Я бы предположила, чтобы показать, что он хочет, чтобы вы ей доверяли, коль скоро он подтвердит его.

- Это, кажется, кружным путем делать дела, но я согласен, что нам не следует действовать без подтверждения. Ты можешь получить его для нас?

- Попробую. Я вызову тебя, как только поговорю с ним.

Она прервала контакт.

Я повернулся к Даре, слышавшей только мою часть разговора.

- Ты знаешь, что отец собирается сделать прямо сейчас? - спросил я ее.

- Что-то связанное с Черной Дорогой, - ответила она. - На это он указывал. Однако, что и как не сказал.

Я отвернулся. Я собрал Карты и положил их в футляр. Такой поворот событий мне не понравился. Весь этот день начался плохо, и с тех пор дела все время катились по наклонной, и к тому же лишь недавно миновало время обеда. Когда я говорил с Дворкиным, он описал мне результаты любой попытки отремонтировать Лабиринт, и они казались мне весьма ужасными. Что если отец попробует это сделать, потерпит неудачу и погибнет пытаясь? Где мы тогда окажемся? Прямо там, где теперь, только без лидера, накануне битвы - и вновь зашевелившейся проблемой наследования. Все это отвратительное дело снова вернется в наши умы, когда мы поскачем на войну. И мы все начнем свои личные приготовления к схватке друг с другом, как только разделаемся с общим врагом. Должен быть другой способ управиться с делами. Лучше отец живой и на троне, чем снова оживление интриг из-за наследования.

- Чего мы ждем? - спросила Дара. - Подтверждения?

- Да, - ответил я.

Рэндом принялся расхаживать. Бенедикт уселся и проверил перевязку. Жерар прислонился к каминной полке. Я стоял и думал. Вот тут-то мне и пришла в голову одна мысль. Я немедленно оттолкнул ее, но она вернулась. Она мне не понравилась, но она не имела никакого отношения к целесообразности. Мне, однако, придется действовать быстро, прежде чем у меня будет шанс уговорить себя на иную точку зрения. Нет! Я буду поддерживаться этой. Черт бы ее побрал!

Возникло шевеление контакта. Я ждал. Спустя несколько мгновений я снова посмотрел на Фиону. Она стояла в знаком месте, узнать которое мне потребовалось несколько секунд: в гостиной Дворкина, по другую сторону тяжелой двери в конце пещеры. И отец, и Дворкин были с ней. Отец сбросил свою личину Ганелона и снова был самим собой. Я увидел, что Камень у него на шее.

- Корвин, - сказала Фиона, - это правда. Отец послал с Дарой приказ об атаке, и он ожидал подтверждения этой просьбы. Я...

- Фиона, проведи меня.

- Что?

- Ты меня слышала. Давай!

Я протянул правую руку, она протянула свою, и мы соприкоснулись.

- Корвин! - крикнул Рэндом. - Что происходит?

Бенедикт вскочил на ноги, Жерар уже двигался ко мне.

- Вы скоро об этом услышите, - сказал я им и двинулся вперед. Я стиснул Фионе руку, прежде чем отпустить ее, и улыбнулся.

- Спасибо, Фи. Здравствуйте, отец! Привет, Дворкин. Как там все?

Я бросил быстрый взгляд на тяжелую дверь. Та была открыта. Затем я обошел Фиону и двинулся к ним. Голова отца была опущена, глаза сузились.

- Что такое, Корвин? Ты здесь без увольнительной, - сказал он. - Я подтвердил этот проклятый приказ, теперь я жду его исполнения.

- Его выполнят, - кивнул я. - Я пришел сюда не спорить из-за него.

- Тогда из-за чего же?

Я придвинулся поближе, рассчитывая свои слова так же, как расстояние. Я был рад, что он остался сидеть.

- Некоторое время мы ездили, как товарищи, - проговорил я. - Будь я проклят, если ты мне не стал тогда симпатичен. Раньше, знаешь ли, никогда не был. Никогда, к тому же, не хватало духу сказать это прежде, но ты знаешь, что это правда. Мне хотелось бы думать, что именно так и могли бы обстоять дела, если бы мы не были друг для друга тем, кем приходимся.

На самый краткий миг его взгляд, казалось, смягчился, когда я расположился там, где надо.

- В любом случае, - продолжал я, - я собираюсь скорее поверить в того тебя, чем в этого, потому что есть нечто, чего бы я никогда не сделал для иного тебя.

- Что?

- Это!

Я схватил Камень, сделав размашистое движение вверх и сорвал цепь с его шеи. Затем, резко повернувшись, я помчался через дверь из комнаты. Я рванул дверь, захлопнув ее за собой, и она со щелчком закрылась. Я не видел никакого способа заложить ее снаружи, так что побежал дальше, по знакомому пути через пещеру, по которому я в ту ночь следовал за Дворкиным. Позади я услышал ожидаемый рев.

Я следовал поворотам. Споткнулся я только раз. Запах Винсера все еще висел в его логове. Я понесся дальше и последний поворот принес мне вид дневного света впереди. Я помчался к нему, перекинув через голову цепь с Камнем. Я почувствовал, как он упал мне на грудь, мысленно потянулся в него. Позади меня в пещере гремело эхо.

Я припустил к Лабиринту, чувствуя через Камень, превращая его в добавочное чувство. Я был единственным человеком, помимо отца или Дворкина, настроенным на него. Дворкин сообщил мне, что ремонт Лабиринта может быть полностью осуществлен человеком, прошедшим Большой Лабиринт в таком состоянии настройки, выжигающим пятно при каждом пересечении его, заменяя его запасом из носимого им в себе образа Лабиринта, стирая по ходу дела Черную Дорогу. Так лучше уж я, чем отец.

Я все еще чувствовал, что Черная Дорога несколько обязана своей окончательной формой силой, приданной ей моим проклятьем Эмберу. Это я тоже хотел стереть. В любом случае, отец лучше справится с улаживанием дел после войны, чем когда-нибудь смогу я. Я понял в этот миг, что я больше не хотел трона. Даже если бы он был свободен, перспектива управлять все эти скучные века королевством, что могла меня ждать, была угнетающей. Может быть я ищу легкого выхода, если умру в этих условиях. Эрик умер, и я больше не ненавижу его. Другое обстоятельство, толкавшее меня на действия - трон - казалось теперь являющимся желанным только потому, что я думал, будто он так хотел его. Я отрекся и от того и от другого. Что осталось? Я посмеялся над Виалой, а потом засомневался. Но она была права. Старый Солдат был во мне сильнее всего. Это было делом долга. Но не одного долга. Тут было больше...

На меня нашла определенная летаргия. Время было начинать. Но я задержался на миг, пытаясь надлежащим образом сосредоточить свои мысли на лежащей передо мной грандиозной задачей. Лабиринт на мгновение проплыл перед моим взором. Сейчас! Черт побери! Сейчас! Хватит предварительных действий! Начинай! - велел я себе. - Иди!

И все же я стоял, словно во сне, созерцая Лабиринт. Я забыл о себе на долгие минуты, пока рассматривал его. Лабиринт, с его длинным черным пятном, которое надо удалить...

Больше не казалось важным, что это может убить меня. Мои мысли лениво текли, обдумывая его красоту...

Я услышал звук. Это, должно быть, бегут отец, Дворкин и Фиона. Я должен что-то сделать, прежде чем они доберутся до меня. Я должен войти в него через мгновение...

Я оторвал взгляд от Лабиринта и оглянулся на вход в пещеру. Они появились, прошли часть пути по склону и остановились. Почему? Почему они остановились?

Какое это имеет значение? У меня было нужное для начинания время. Я начал поднимать ногу, делая шаг вперед.

Я едва мог двигаться. Огромным усилием воли я едва дюйм за дюймом продвигал ногу вперед. Сделать этот первый миг оказалось тяжелей, чем идти по самому Лабиринту, ближе к концу. Но я, казалось, боролся не столько против внешнего сопротивления, сколько против медлительности своего собственного тела. Все выглядело почти так, будто я был парализован.

Затем у меня возник образ Бенедикта рядом с Лабиринтом в Тир-на Ног-те, приближается насмехающийся Бранд. Камень горит у него на груди.

Уже прежде, чем опустить взор, я знал, что увижу. Красный Камень пульсировал в ритме с моим сердцем.

Черт их побери! Либо отец, либо Дворкин - или они оба - дотянулись через него в этот миг, парализуя меня. Я не сомневался, что любой из них мог сделать это и один. И все же, на таком расстоянии не стоило сдаваться без боя.

Я продолжал толкать ногу вперед, медленно передвигая ее к краю Лабиринта. Коль скоро я сумею до него добраться, я не видел, как они... Дремота... Я почувствовал, что начинаю падать. На миг я уснул. Это случилось вновь.

Когда я открыл глаза, то увидел часть Лабиринта. Когда я повернул голову, то увидел ноги. Когда я поднял голову, то увидел, что отец держит Камень.

- Убирайтесь, - сказал он Дворкину и Фионе, не поворачивая головы.

Они убрались, пока он надевал Камень себе на шею. Затем он нагнулся и протянул руку. Я взял ее и он поднял меня на ноги.

- Это была чертовски глупая попытка, - сказал он.

- Мне она почти удалась.

Он кивнул.

- Конечно, ты погубил бы себя и ничего не добился бы, - уточнил он. - Но, тем не менее, это было чертовски здорово проделано. Пошли давай прогуляемся.

Он взял меня за локоть и мы двинулись вдоль периферии Лабиринта. Я смотрел, когда мы шли, на странное - без горизонта - небо-море вокруг нас. Я гадал, что произошло бы, сумей я начать проходить Лабиринт, что происходило бы в данный момент.

- Ты изменился, - сказал, наконец, он. - Или же я никогда по-настоящему не знал тебя.

Я пожал плечами.

- Что-то и от того, и от другого, наверное. Я собирался сказать то же самое о тебе, не скажешь мне кое-что?

- Что?

- Насколько это было трудно для тебя, быть Ганелоном?

Он хохотнул.

- Совсем не трудно. Ты, может, увидел на миг настоящего меня.

- Он мне нравился, или, скорее, ты, бывший им. Хотел бы я знать, что стало с настоящим Ганелоном?

- Давно умер, Корвин. Я встретил его после того, как ты изгнал его из Авалона, давным-давно. Он был неплохим парнем, но я не доверился бы ему ни на грамм. Но, впрочем, я никогда никому не доверял, если был выбор.

- Это в семье наследственное.

- Я сожалел, что пришлось убить его. Не то, чтоб он предоставил мне большой выбор. Все это было очень давно, но я четко помню его, так что он, должно быть, произвел на меня впечатление.

- А Лорена?

- Страна? Хорошая работа, по-моему. Я поработал с нужным Отражением. Оно набрало силу от моего присутствия, как и всякое, если один из нас там надолго задерживался. Как было с тобой в Авалоне, а позже в том другом месте. А я позаботился о том, чтобы пробыть там долго, направляя свою волю на течение ее времени.

- Я и не знал, что это можно сделать.

- Ты постепенно наращиваешь силы, начиная со своей инициации в Лабиринте. Есть еще многое, что тебе придется узнать. Да, я усилил Лорену и сделал ее особо уязвимой для растущей силы Черной Дороги. Я позаботился о том, чтобы она лежала у тебя на пути, куда бы ты не пошел. После твоего побега все дороги вели в Лорену.

- Почему?

- Это был капкан, расставленный мной для тебя, а, может, испытание. Я хотел быть с тобой, когда ты встретишься с силами Хаоса, я так же хотел какое-то время попутешествовать с тобой.

- Испытание? Для чего ты меня испытывал? И зачем путешествовать со мной?

- Неужели ты не догадываешься? Я много лет наблюдал за всеми вами. Я никогда не называл наследника. Я намеренно оставлял вопрос запутанным. Вы все достаточно похожи на меня, чтобы знать, что в тот момент, когда я провозглашу одного из вас наследником, я подпишу его или ее смертный приговор. Нет, я умышленно оставил дела такими, какими они есть, до самого конца. Теперь, однако, я решил. Им будешь ты.

- Ты там, в Лорене, связался со мной ненадолго, в собственном виде. Ты сказал мне тогда занять трон. Если ты принял свое решение в тот момент, зачем надо было продолжать маскарад?

- Но я тогда еще не решил. Это было средством гарантировать, что ты продолжишь свое дело. Я опасался, что слишком сильно можешь увлечься той девушкой и той страной. Когда ты вышел из Черного Круга героем, ты мог решить остаться и обосноваться там. Я хотел посеять мысли, что заставили бы тебя продолжать свое путешествие.

Я долго молчал. Мы прошли приличное расстояние вокруг Лабиринта.

- Есть кое-что, что ты должен узнать, - сказал я. - Прежде, чем явиться сюда, я поговорил с Дарой, которая пытается сейчас очистить для нас свое имя.

- Оно и ТАК чистое, - сказал он. - Я очистил его.

Я покачал головой.

- Я воздержался от обвинения ее кое в чем, о чем я некоторое время думал. Есть очень веская причина в том, почему я чувствую, что ей нельзя доверять, несмотря на ее протесты и твое подтверждение. Фактически две причины.

- Я знаю, Корвин, но она не убивала слуг Бенедикта, чтобы занять свое положение в его доме. Я сам сделал это, чтобы гарантировать, что она подберется к тебе, как она подобралась как раз в нужное время.

- Ты? Ты участвовал во всем ее заговоре? Почему?

- Она будет тебе хорошей королевой, сынок. Я доверяю крови Хаоса, в смысле силы. Настало время для нового вливания. Ты займешь трон, уже обеспеченный наследником. К тому времени, когда Мерлин будет готов для него, его уже давно отучат от полученного им воспитания.

Мы прошли весь путь до места черного пятна. Я остановился, присел на корточки и изучил его.

- Ты думаешь, эта штука убьет тебя? - спросил я, наконец.

- Я знаю, что убьет.

- Ты не выше убийства невинных людей ради манипулирования мной. И все же ты пожертвуешь своей жизнью ради королевства...

Я поднял на него взгляд и сказал:

- Мои собственные руки чисты. И я, разумеется, не позволю себе судить тебя. Однако, некоторое время назад, когда я приготовился войти в Лабиринт, я подумал о том, как изменились мои чувства к Эрику, к трону. Ты делаешь то, что делаешь, я считаю, выполнял свой долг. Я тоже чувствую теперь долг - перед Эмбером, перед троном. Больше чем это, на самом деле. Намного больше, понял я именно тогда. Но я понял также и еще кое-что, нечто, чего долг от меня не требует. Я не знаю, когда и как это прекратилось и я изменился, но я не хочу трона, отец. Я сожалею, что это путает твои планы, но я не хочу быть королем Эмбера. Сожалею.

Тут я отвел взгляд, снова посмотрел на пятно. Я услышал его вздох.

Затем он сказал:

- Я собираюсь отправить тебя сейчас домой. Седлай своего коня и бери провиант. Скачи в место за пределами Эмбера - любое место, хорошо изолированное.

- К своей гробнице?

Он фыркнул и тихо рассмеялся.

- Подойдет. Езжай туда и жди моего волеизъявления. Я должен поразмыслить.

Я встал. Он положил правую руку мне на плечо. Камень пульсировал. Он посмотрел мне в глаза.

- Ни один человек не может иметь все, что он хочет так, как он этого хочет, - произнес он.

И был эффект удаления, как от силы Карты, только действующей в обратную сторону. Я услышал голоса, затем увидел ранее мной покинутую комнату. Бенедикт, Жерар, Рэндом и Дара были все еще там. Я почувствовал, как отец выпустил мое плечо. Затем он исчез и я снова оказался среди них.

- Что за история? - осведомился Рэндом. - Мы видели, как отец отправил тебя обратно, кстати, как он это сделал?

- Не знаю, - ответил я. - Но он подтверждает все, что сказала нам Дара. Он дал ей перстень с печатью и послание.

- Почему? - спросил Жерар.

- Он хотел, чтобы мы научились доверять ей.

- Бенедикт поднялся на ноги:

- Тогда я пойду и сделаю, что он велел.

- Он хочет, чтобы ты атаковал, а затем отступил, - сказала Дара. - После этого нужно будет только сдерживать их.

- Долго?

Бенедикт выдал одну из своих редких улыбок и кивнул. Он сумел достать футляр с Картами одной рукой, вынул колоду, достал данную ему мной особую Карту для Двора.

- Удачи тебе, - пожелал Рэндом.

- Да, - согласился Жерар.

Я добавил свои пожелания и смотрел, как он растаял. Когда исчезла радуга его остаточного изображения, я отвел взгляд и заметил, что Дара молча плачет. Я никак не высказался об этом.

- У меня тоже есть приказ - своего рода, - сказал я. - Мне лучше будет трогаться.

- А я вернусь к морю, - сказал Жерар.

- Нет, - услышал я от Дары, когда двинулся к двери.

Я остановился.

- Ты должен оставаться здесь, Жерар, и следить за безопасностью Эмбера. Никакой атаки с моря не будет.

- Но я думал, что во главе местной обороны Рэндом.

Она покачала головой.

- Рэндом должен присоединиться к Джулиану в Ардене.

- Ты уверена? - переспросил Рэндом.

- Убеждена.

- Хорошо, - сказал он. - Приятно знать, что он, по крайней мере, подумал обо мне. Сожалею, Жерар. Ошибка вышла.

Жерар выглядел просто озадаченным.

- Надеюсь, он знает, что делает, - сказал он. - Мы об этом уже говорили, - сказал я ему. - До свидания.

Я услышал за спиной шаги, когда оставил комнату. Дара догнала меня.

- Что теперь? - спросил я ее.

- Я думала прогуляться с тобой, куда бы ты не шел.

- Я просто собираюсь подняться на гору и взять кое-какие припасы. А потом отправлюсь в конюшню.

- Я поеду с тобой.

- Я поеду один.

- Я все равно не смогу сопровождать тебя. Я еще должна поговорить с вашими сестрами.

- Они включены, да?

- Да.

Некоторое время мы молча шли, затем она сказала:

- Все это дело было не таким хладнокровным, каким кажется, Корвин.

Мы зашли в кладовую.

- Какое дело?

- Ты знаешь, что я хочу сказать.

- А, это. Ну, хорошо.

- Ты мне нравишься. Однажды это может стать чем-то большим, если ты что-нибудь чувствуешь.

Моя гордость вручила мне резкий ответ, но я проглотил его. За века кое-чему научишься. Верно, она использовала меня, но, впрочем, в то время, кажется, она не была целиком свободной деятельницей. Самое худшее, что можно было сказать, я полагаю, это то, что отец хотел, чтобы я хотел ее. Но я не позволил своему негодованию из-за этого перемешиваться с тем, какими действительно были или могли стать мои чувства.

- Ты тоже мне нравишься, - поэтому сказал я, и посмотрел на нее. Она, кажется, в тот момент нуждалась в поцелуе, так что я поцеловал ее. - Теперь мне лучше подготовиться.

Она улыбнулась и стиснула мне руку. А затем скрылась.

Я решил не изучать свои чувства в данный момент.

Я взял некоторые вещи, оседлал Звезду и поехал обратно через гребень Колвира, пока не прибыл к своей гробнице.

Усевшись перед ней, я закурил трубку и наблюдал за облаками.

Я чувствовал, что день у меня был очень насыщенный, а был ведь еще ранний полдень. Предчувствия играли моралите в гротах моего ума, ни одно из которых я не желал бы брать с собой на ленч.