17
Пришло время, когда протезология вынудила Эндрю улететь с Земли. За десятилетия, прошедшие после празднования его юбилея, Луна стала миром, во всех отношениях, кроме силы тяжести, более похожим на Землю, чем сама Земля, а ее подземные города были довольно плотно заселены. Протезирующие устройства там должны были работать при меньшей гравитации, и Эндрю провел на Луне пять лет, работая с местными протезологами над необходимыми адаптациями. В свободное от работы время он бродил среди роботов, каждый из которых относился к нему с тем же подобострастием, что и к людям. Он вернулся на Землю, где по сравнению с Луной были тишь и гладь, и посетил контору "Фейнголд и Чарни" чтобы дать знать о своем возвращении. Нынешний глава фирмы, Саймон де Лонг, был удивлен. - Нам сообщили, - сказал он, - что ты возвращаешься, Эндрю (он едва не сказал "мистер Мартин"), но мы не ждали тебя раньше следующей недели. - Я стал раздражительным, - резко произнес Эндрю. Ему не терпелось высказаться. - На Луне, Саймон, я возглавлял исследовательскую группу из двадцати ученых. Людей, разумеется. Я отдавал распоряжения, с которыми никто не спорил. роботы на Луне считались со мной так же, как если бы я был человеком. Почему же, в таком случае, я не человек? В глазах де Лонга появилась настороженность. - Мой дорогой Эндрю, - сказал он, - ты мне только что рассказал, что и люди, и роботы относились к тебе, как к человеку. Следовательно, ты и есть человек de facto. - Быть человеком de facto недостаточно. Я хочу, чтобы со мной не только обращались как с человеком, но и законно признали таковым. Я хочу быть человеком de jure. - Теперь это уже другой вопрос, - сказал де Лонг. - Здесь мы столкнемся с человеческой предвзятостью и с тем несомненным фактом, что как бы ты ни напоминал человека внешне, ты все же н е человек. - В каком смысле не человек? - спросил Эндрю. - Я имею внешность человека и эквивалентные ему органы. Мои органы практически идентичны некоторым из тех, что имеются у людей в качестве протезов. Я внес такой же большой художественный, литературный и научный вклад в человеческую культуру, как и любой из живущих сейчас людей. Чего же еще можно требовать? - Лично я ничего больше не требую. Проблема в том, что для признания тебя человеком потребуется акт Всемирной легислатуры. Если честно, то я не верю, что это возможно. - С кем из легислатуры я могу поговорить? - Возможно, с председателем Комитета по науке и технике. - Ты можешь устроить встречу? - Вряд ли тебе нужен посредник. При твоем положении ты можешь... - Нет. Ее организуешь т ы. (Ему даже не пришло в голову, что он прямо приказывает человеку. Он привык к этому на Луне). Я хочу, чтобы он знал, что фирма "Фейнголд и Чарни" будет стоять за меня до конца. - Однако... - До конца, Саймон. За 173 года я тем или иным путем многое сделал для процветания этой фирмы. В прошлом у меня были обязательства по отношению к индивидуальным членам фирмы. Теперь они выполнены. Обстоятельства изменились, и я требую, чтобы мне уплатили долги. - Я сделаю все, что смогу, - сказал де Лонг.18
Председателем Комитета по науке и технике оказалась женщина из Восточной Азии. Ее звали Чи Ли-Хсинг, и ее прозрачные одеяния (лишь легкой дымкой скрывающие то, что она хотела скрыть) создавали впечатление, будто она обернута в пластик. - Я с симпатией отношусь к вашему желанию обладать всеми правами человека, - сказала она. - В истории были времена, когда за эти права боролись целые группы населения планеты. Но каких, однако, прав вы можете желать сверх того, чем уже обладаете? - Такой простой вещи, как право на жизнь. Робот может быть разобран в любой момент. - Но человек тоже может быть в любой момент казнен. - Казнь может состояться только после приговора суда. Чтобы меня разобрать, никакого суда не требуется. Для того, чтобы покончить со мной, достаточно лишь слова человека, обладающего властью. Кроме того... кроме того... - Эндрю отчаянно пытался не высказать в голосе мольбы, но тщательная тренировка в овладении человеческими выражениями лица и оттенками голоса оказала ему сейчас недобрую услугу. - Да, правда в том, что я хочу быть человеком. Я хочу этого уже в течение жизни шести поколений людей. Темные глаза Ли-Хсинг посмотрели на него с сочувствием. - Легислатура может принять закон, объявляющий вас человеком - и с такой же легкостью издать другой закон, который признает человеком каменную статую. Однако сделают ли они это в реальности, одинаково вероятно и в первом случае, и во втором. Конгрессмены - такие же люди, как и все остальные, и им тоже присущ элемент подозрительности к роботам. - Даже сейчас? - Даже сейчас. Мы все можем признать, что вы заслужили это право - называться человеком, и все же останется страх создания нежелательного прецедента. - Какого прецедента? Я единственный свободный робот из своей серии, и других никогда не будет. Можете проконсультироваться в "Ю.С.Роботс". - "Никогда" - это очень долго, Эндрю - или, если вы так предпочитаете, мистер Мартин - поскольку я с удовольствием удостаиваю вас своего личного посвящения в люди. Вы увидите, что большинство не захочет создавать прецедент, неважно каким бы малосущественным этот прецедент ни был. Примите мое сочувствие, мистер Мартин, но я не могу вас обнадеживать. И в самом деле... Она откинулась назад и наморщила лоб. - В самом деле, если страсти слишком накалятся, может возникнуть определенное настроение в пользу той самой разборки, о которой вы упоминали, как в самой легислатуре, так и вне ее. Избавиться от вас может показаться простейшим методом решения дилеммы. Так что примите это во внимание, прежде чем начать подталкивать события. - И никто не вспомнит о технике протезологии, которая почти полностью связана со мной? - спросил Эндрю. - Быть может, это и покажется вам жестоким - никто. Или, если и вспомнят, то направят против вас. Скажут, что вы сделали это только для себя. Скажут, что это было частью кампании по роботизации людей или по гуманизации роботов, то есть зло в любом случае. Вы еще никогда не были объектом кампании политической ненависти, мистер Мартин, и я скажу, что вас будут поносить и оскорблять в такой степени, что ни вы, ни я сейчас и представить не можем, и что найдутся люди, которые всему этому поверят. Мистер Мартин, оставьте свою жизнь в покое. - Она встала, и рядом с фигурой сидящего Эндрю показалась маленькой, почти как ребенок. - Если я решу начать борьбу, - спросил он, - вы будете на моей стороне? Она подумала, потом сказала: - Буду. До тех пор, пока смогу. Если в определенный момент такая позиция станет угрожать моему политическому будущему, возможно, я откажусь от нее, поскольку не считаю, что она лежит в основе моих убеждений. Я стараюсь быть честной с вами. - Спасибо, и я не стану просить большего. Я намерен бороться, несмотря на любые последствия, и прошу вашей помощи только до тех пор, пока вы сможете ее предоставлять.